Холст. Темпера. 2000 год. 110х125
 
Там, где десятки бурных рек сливают воедино бег, в долине - лучшей из долин - стоит великий бай терек - стоствольный тополь-исполин. И ухо высунет едва широкоскулая луна - как серебром звенит листва, как блещет золотом она. Семиколенный бай терек оброс листвой, как днями век. под каждою из ста ветвей укроется табун коней.

На верхней ветви золотой, окружены листвой густой, кукушки вещие сидят, пути грядущего следят. Звонкоголосые, они предвидят будущие дни, и радуют вещуньи тех, кому сопутствует успех, печалят тех, кому судьба ютиться в шалаше раба. Начнут кукушки куковать с золотолистой высоты - пойдут в долинах расцветать небесно - синие цветы. Так, глядя в будущие дни, живут на тополе они.

В средине тополя того, на ветке бронзовой его, два черных беркута сидят, в глубины трех небес глядят, за край земли бросают взгляд, пути и тропы сторожат, чтобы покой родной земли враги нарушить не смоли. от их дыханья на ветвях звенит, колышется листва. Их клекот слышится в горах, отсюда видимых едва.

У основания ствола, чтоб нечисть злая не смогла пройти, вселить в народы страх, сидят на кованых цепях, шулмусам тропы заступив, путь Эрлик-бию преградив, два черных пса сторожевых - тайгыла - неусыпно злых. Алыпу верен пес Азар, Алтаю предан пес Казар, кровавоглазые, они, клыками клацая, лежат в злато-серебряной тени, Алтая земли сторожат.

Тут славный аргамак стоит, ветвями от жары укрыт. живою вспоенный водой, на пышных вскормленный лугах, покрытый шерстью золотой, - могучий конь Карыш-Кулак, Чья грива, будто водопад, струясь, колышется, густа, чьи, укрывая след, висят сто прядей длинного хвоста. Летит огонь, грохочет гром от стука четырех подков, и лунно-солнечным тавром скакун помечен с двух боков. глаза прекрасные черны, как при затменье две луны, глядят по обе стороны, и все дороги им видны. Всех обгоняющий коней, сильнее прочих скакунов, и целых табунов ценней - Алыпа аргамак таков.

Горой на берегу речном у девяти гранитных скал аил в сиянье золотом стогранный каменный стоял. Близ входа в каменный дворец литая коновязь была, ее серебряный конец глубь поднебесья приняла, другая коновязи часть в мир подземельный уперлась. В подземном мире - Айбыстан, в заоблачном - Юч-Курбустан, властители подводят к ней своих божественных коней. А промежуточная часть, где вязь узоров растеклась в спокойном свете серебра, - принадлежит Маадай-Кара.

(отрывок из алтайского героического эпоса Маадай-кара)